|
 В глухих лесах польского приграничья веселыми чистыми глазами глядит на этот безумный мир маленький лесной ручеек. Он чист и свеж. Течет себе по неглубокому оврагу куда-то на восток и еще не знает, что где-то назовут его красиво и гордо – Лососянка.
Ручей красив, но недоступен, как капризная барышня. Берега его топки, заросли крапивой и прибрежным кустарником. Слышно, как журчит где то в прохладной тишине леса, видно как петляет между могучими белорусскими соснами, а подойти к себе не позволяет.
Я иду по рокадной дороге теплым весенним утром, вдоль Лососянки. Она, то ныряет в глубину леса, то появляется вновь, словно играет в прятки по неведомым мне правилам.
- Ау! Ясноглазая!- речка молчит. Наверное, я не нравлюсь ей, как не нравятся все те, кто ниже по течению понастроил вдоль ее берегов дачи. А почему собственно я должен нравиться юной и красивой девушке. Песок скрепит под подошвами моих армейских ботинок. Лес приветливо помахивает мне ветками молодых березок и осин. Листья еще не распустились, но почки уже набухли. Весна, однако. Лучшее время года, когда надежда на светлое будущее побеждает зимнюю хандру. А Лососянка жива, зимой и летом она так же весела и быстра. От самой границы и до первой серьезной преграды на ее длинном, извилистом, как хвост анаконды пути.
Первая серьезная преграда – плотина, из-за которой речка становится глубокой и медленной. Взбрело же кому-то в голову заработать денег на Красоте! Перекрыли речку бетонными плитами, установили шлюз. Вот тебе и рукотворное озеро. Запустили в озеро карпа и белого амура, отдыхай человек на платном озере! Никто тебе мешать не станет! А ты речка чисти то озеро, водой снабжай, да радуйся, что не загнали тебя в трубы подземные, не спрямили, как канал каракумский!
Речка выжила. Тяжело переваливается она через шлюз и снова из озера в речку красоты неписаной превращается. Прямо под шлюзом щука и плотва клюет, окунь стремительный, да колючка зело вредная, да мелкая. Правда, за шлюзом дачи начинаются. Но не боится их речушка славная, в честь форелей, да лососей названная. Лососей, правда, в ней уж нет давно. А форель еще есть, попадается. На червя, на мотыля, да на шитика, ну и блесна неплохо тут действует. Не на дачах, конечно…
А иду я дальше по речке той. Здесь за дачами еще преграда сложная. Еще озеро рукотворное. Перед озером вновь речка замедляется и становится да глубокою. Там где озеро только начинается, из реки торчат сваи деревянные. А у свай у тех да плотва стоит. Крупная стоит и некрупная. Красноперка в камышах тихо кормится. Карп приходит поесть да из озера. Рыбаки, как и я знают все это. И тихонько к рассвету захаживают. На течении ловят, да впроводочку. Мимо свай поплавочек пускаючи. Да на яму, камышами ограниченную. Ничего экземпляры попадаются.
Озеро рядом, лично для меня загадка. Сделал это озеро Гродненский рыбхоз, да и забросил. Установленными на берегу шильдами запрещал ловить, никого при этом не наказывая. А теперь, озеро одичало. У него появилось двойное дно и можно только догадываться, какого размера карп карась, линь и лещ в озере обитают. В камышовых островах, которыми озеро заросло, гнезда вьют лебеди, чомги, нырки и просто утки. Много их. Людей они сильно не пугаются. Со своим выводком, отважно они поплавки рыбачьи оплывают.
Лососянку и эта преграда не останавливает. За озером этим рыбхозовским, стояла когда-то мельница водяная. Мельницы уже нет, а название осталось. Скажи любому из местных : «У Старой мельницы пескаря душил». И получишь стереотипный ответ: « А что, форель сегодня не клевала?» Отвечать на эту провокацию честно – нельзя. Рыбнадзор штрафует за эту форель выше верхнего предела. Иногда кажется, что в Сибирь за форелью съездить – намного дешевле выйдет. А пескарь упоминавшийся, у Старой мельницы – королевский: длинный, жирный, на усача чем-то похожий. Закинешь удочку на течение и ждешь, когда он (непременно два раза) поплавок утопит. Клюет, как бешеный. А солнце при этом всю речку, до самого дна, как рентгеном просвечивает. Ивы шелестят своими плетками. Зимородок на рыбу охотится. Две вороны повздорили, каркают. А над полем, что над берегом болотистым, лунь болотный летает… Красота.
Ну а речка змеится далее. Меж полей, да заброшенных сажалок. Есть еще места пескаревые. Только речка опять очень быстрая. Очень быстрая, да неглубокая. Вплоть до озера, до Юбилейного. Тут до города уж рукой подать. Трасса есть, приграничная, бойкая. А над речкою перед самым тем озером, мост стоял Горбатиком прозванный. У моста того место рыбное. И плотва и карась там водится. Окунь злой на малька там охотится. И подлещик серьезный лопатою на опарыша клюет зорькой ясною.
Не люблю Юбилейное озеро. Грязно там. По берегам бутылки валяются. Пляж всегда полон отдыхающими. Рыбалка там есть, а вот удовольствия никакого. Извините, что так сухо пишу об этом. Но есть такие места, которые посещать просто не хочется. Я бы и сегодня сюда не попал, если бы не Лососянка.
После Юбилейного Лососянка снова разгоняется. Дно песчаное, да с перекатами. Но пустая она до ужаса. Не совсем пустая, конечно же. В ней колеса лежат автомобильные. По реке плывут бутылки пластиковые. По берегам и стеклянные валяются. Там следы людей, да ночных костров. Все кусты презервативами изгажены. Город здесь к реке уж близко подбирается. Город грязный и люди там грязные, что не любят тебя Лососяночка. Не беда, пройдет и эта напастьюшка.
Много лет ты текла к батьке-Неману. По твоим берегам бродили мамонты. И теперь, Лососянка, ты выживешь. Переживешь людей, да очистишься.
Огибает речка Город, непокорная. Извивается, словно змеечка. И впадает она в Неман, неглубокая. Неглубокая, но прекрасная, как землица наша белорусская. В месте в том, где реченьки сливаются. Там плотва клюет стограммовая. Там налим в ноябре охотится. Там сазан пацанам ломает удочки. До свидания, моя Лососяночка! До свидания, мы снова увидимся!
Автор: Антон Лявзин специально для портала Рыбалка |
. 
