|
 У каждого из нас, рыболовов, есть своя первая рыба. Вообще – самая первая. И первая – из каждого вида. Далеко не все они нам вспоминаются. Я, например, не могу вспомнить своего первого пескаря, окуня или плотву. Но ту рыбину, с которой юному рыболову пришлось по настоящему побороться и выйти в этой борьбе победителем, помнит, пожуй, каждый из нас.
Это было в уже далеком 1964 году. Я тогда как раз второй класс кончил и мы с мамой поехали в гости к дедушке и бабушке в село Пряжев, под Житомиром.
К тому времени я уже считал себя чуть ли не настоящим рыбаком, так как уже более двух лет с весны и до осени управлялся, и не безуспешно, в ловле карасей. Другой рыбы тогда мне еще не приходилось ловить. А очень хотелось. Именно потому медлительная, но довольно глубокая, речушка Гуйва, протекающая через дедушкино село, сразу же взбудоражила мое рыбацкое воображение и я уже в следующий день сидел на ее берегу и ловил небольших пескариков. Конечно же, не ахти какая рыба, но все-таки что-то новое…
Речка возле дедушкиного огорода была мелкой. Настоящая рыба держалась дальше, на ямах. Одна из таких ям была рядом с домиком моего дяди Матвея, маминого брата. Там я и начал рыбачить по настоящему.
По соседству с дядей тогда жил мой одногодок Андрейка, с которым мы довольно быстро подружились и уже вместе с ним целыми днями пропадали на речке. Но и там на наши удочки клевали в основном только пескари. Возможно, мы тогда подхода к более серьезной рыбе найти не сумели и потому через несколько дней вынуждены были перебазироваться на озеро, которое было как раз за дядиным огородом и которое небольшой протокой соединялось с речкой.
Вот где мы отвели душу! Там и уже хорошо знакомые мне караси клевали безотказно, и плотвички, и окуньки. Караси попадались даже довольно крупные. Не сякого и вытащить удавалось. Срывались. Мы так и говорили тогда - утопил карася... Окуньки и плотвички были не больше ладони. Но и они тешили сердца юных рыболовов. А как приятно было шагать домой и нести на прутике свой дневной улов - десяток отборных карасей и еще десятка два-три рыбки чуть поменьше.
Вы только не подумайте, что Гуйва - это речушка, гле пьяной жабе по колени. Она и тогда была довольно глубокой. Отдельные ямы до шести метров глубиной были. И хотя ширина речки была незначительной, метров до десяти, в нее даже ... Волга впадала.
Это так в селе шутили после того, как подвыпивший председатель колхоза из соседнего села автомашиной "Волга" вместо моста, да в речку попал.
В речке водилась разная рыба. Особенно крупными там были лини! По два, по три, а то и по пять килограммов попадались. Таких как на Гуйве, линей я больше нигде не видел. С какой искренней детской завистью мы смотрели тогда на бывалых рыболовов, которые время от времени, будто ребенка, на вытянутых руках несли такого великана домой.
Как же нам тогда хотелось хотя бы одного такого красавца на двоих поймать! Ну, хотя бы небольшого! Не больше, чем до локтя. Как бы мы потом делили такого линя, о том мы не думали. Поймать бы только!
Но эта рыба была не нашей. Правда, иногда и нам попадались линьки-недомерки. Но они только разнообразили наши уловы. Но более значимыми их не делали. А нам так хотелось поймать такого бронзового красавца! Но мы только сокрушенно вздыхали, увидев двух- или трехкилограммового великана у кого-то из взрослых рыбаков и молча шли ловить своих карасей.
Но больше всего на Гуйве было щуки. Мы тогда не раз наблюдали за взрослыми, когда они своими большущими удочками вытаскивали из реки таких страшных рибин, что к ним даже подступали с опаской.
- Что, пацаны, - не раз подсмеивались над нами взрослые, - вам такой рыбки не поймать?..
Потому, кроме линя, нам очень хотелось поймать еще и щуку! Ну, хотя бы совсем маленькую...
Через несколько дней приехал домой мой двоюродный брат Олег. Он тогда уже учился в фармацевтическом училище и по сравнению со мной был почти взрослым. Именно с ним я и поймал свою первую щуку. И даже не одну, а сразу две! Это случилось на следующий же день после его приезда.
Олег дал мне одну из своих удочек, а себе взял другую. Она была гораздо длиннее и тяжелее. Это была специальная удочка-щуколовка.
- Ты будешь ловить мне пескарей или пукасов, а я с ними на щуку охотиться буду, - сказал категорически. – О щуке сам и не думай! Еще в воду затащит и утопит. Мне это надо?..
Быстрее всего, это тетя Оля приказала ему присматривать за мной, чтобы я в воду не упал. А все остальное было его отсебятиной. Но не ослушаешься ведь. Может и вовсе с реки прогнать.
- Сиди на мели и лови пукасов! А я за ними буду приходить, когда щуки моих съедят.
Это было сказано в такой приказной форме, что ослушаться его я тогда не мог. Хотя было очень обидно. Обещал ведь с собой на щуку взять, а тут - сиди и лови пукасов! Сразу же объясню, что пукасами на Житомирщине называют обычного горчака.
Клевали горчаки-пукасы под берегом дружно и верно. Через каких-то полчаса уже больше десятка их плавало в моем ведерке. Я даже начал прикидывать, сколько щук можно на них поймать. Получалось, что улов мог бы быть весьма и весьма солидным…
Олег тем временем поймал одну щуку и пришел ко мне, чтобы положить ее в сумку и взять несколько живцов. Щука была довольно большой. Не меньше килограмма. Олег похвалил меня за старательность, взял несколько мальков и пошел за изгиб реки на свои заповедные щучьи места. А мне ведь так хотелось самому поймать щуку!..
О побаиваниях старших на счет того, что большая рыбина может затащить меня в речные глубины, я тогда и не вспомнил. Боялся я только того, что щука откусит мой крючок, а запасного у меня не было. А Олег ругаться будет…
Поединок с самим собой длился не так уж и долго. Желание во что бы то ни стало поймать щуку щуку победило. В принципе, было бы очень странно, если бы этого не произошло. Подхватив ведерко с живцами и пройдя чуть вниз по течению, я решил начать свою самостоятельную охоту.
Нужно сказать, что щуки в Гуйве тогда было очень много. Я уже успел присмотреться, как ее ловят. Впрочем, ничего сложного в этом деле не было. Никаких хитрых секретов. Никаких супер снастей. Никаких условностей и обязательных действий. Даже искать хищницу особенной надобности не было. Все местные рыболовы просто забрасывали свою снасть за прибрежную траву и пускали свои поплавки по течению. Только и того, что всю снасть старались держать как можно ближе к зарослям водорослей. Именно в таких местах щуки и выбирали себе места для засады. Отсюда они бросались на все живое, попадавшее в поле их зрения. Потому я долго и не мудрил. Нацепил пукаса на крючок за обе губы и забросил свою удочку за осоку.
Не успел мой поплавок проплыть и три метра, как его что-то неожиданно дернуло, а потом стремительно утащило под воду. Натянутая струной леска пошла против течения реки. От неожиданности я аж вздрогнул. Ни карась, ни плотва, ни окуньки мне так никогда не клевали. А поплавок тем временем остановился сантиметрах в тридцати от поверхности воды, постоял так какую-то секунду-другую, после чего уже более медленно пошел в глубину, где и пропал вовсе.
Этих нескольких секунд мне хватило, чтобы немного успокоиться. Я со всех сил, обеими руками дернул удочку к себе.
Щука явно не ожидала такого развития событий. Она, видимо, и осознать не успела, что же это с ней случилось, и какая это неведомая ей сила так неожиданно выхватила ее из воды и выбросила на берег. А я уже танцевал вокруг своей добычи, предварительно оттащив ее подальше от воды и мысленно прикидывая, как извлечь крючок из зубастой пасти. О щучьих зубах я хорошо помнил, так как еще утром Олег показал мне след от укуса хищницы, жалуясь на чрезвычайную болезненность раны и длительное ее заживание.
Щука была красивой. Спина ее была темно-зеленой, а живот почти белым. От спины до живота зеленый цвет становился все более и более светлым. Характерные для щучьего рода пятна чуть просматривались, так как пойманная мною щука была еще недомерком и имела не более четырехсот граммов. Но это была моя щука! Моя! И даже пойманная Олегом, которая была куда крупнее, не не казалась мне такой красивой и такой желанной.
Окрыленный первым успехом, я быстро снял щуку с крючка, который только чуть-чуть зацепился за ее верхнюю челюсть, и снова забросил свою снасть в воду. С новым живцом-пукасом, конечно. Плыви, мол, малечек, и найди мне щучку побольше…
Но теперь я уже буду на стороже. Уж теперь-то поклевка не будет для меня такой неожиданной!
Но и вторая поклевка тоже застала меня врасплох. Поплавок, который только какое-то мгновение назад спокойно плыл по течению реки, неожиданно дернулся и стремительно нырнул под воду. Вполне возможно, что я тогда даже чуть поспешил. Только суть погодя я вспомнил наставления Олега о том, что подсекать щуку надо только тогда, когда она хорошо натянет леску. Но о такой премудрости я тогда не подумал. Не до того было. Мне бы только быстрее щуку на берег вытащить!..
Как ни странно, но именно эта моя поспешность тогда и помогла мне добыть свой второй трофей. Ведь крючок мой зацепил рыбины за верхнюю губу. Потому леска щуке на зубы и не попала. Она была лишена возможности сполна воспользоваться своими острыми-острыми зубами. Ей просто перекусывать было нечего. А если бы она малька успела проглотить? Ведь дождись я ее настоящей потяжки, то так и случилось бы. Вот и не видел бы я своей щуки. Как своих ушей, не видел бы.
Щука была куда больше первой. Она сильно упиралась, стараясь порвать мою леску и таким образом снова обрести свободу вольно плавать в речных водах и беспрепятственно творить новые и новые разбои. Но леска оказалась достаточно крепкой, удилище довольно надежным, а сам юный рыболов настолько упрямым в своем желании достичь успеха, что через силу тащил хищницу из воды. Тащил, тащил, и таки выволок ее на берег.
Вот это щука! Она была намного больше Олеговой. Как он потом сам на глазок определив - не менее полутора килограмма. Облаченная в свою взрослую щучью одежду, щедро осыпанная рядами светло-коричневых пятен по бокам, она неистово подпрыгивала на берегу и время от времени стригла зубами, будто пытаясь таким образом напугать своего врага. То есть – меня.
Сначала мне к ней и приступить было страшно. Но щука постепенно начала утихать, отдав все силы намерениям снова вернуться в воду. Силы явно оставляли ее. Только какая-то непонятная свирепость застыла в ее глазах. Казалось, что она съела бы своего победителя, будь у нее для того хоть какая-то возможность. Только бы добраться до него, такого еще сопливого! А, может, она лютовала сама на себя, сгорая от стыда за то, что так неосмотрительно и бездарно покончила со своей вольготной щучьей жизнью, став добычей такого малолетнего рыболова?..
Кто его знает, какие мысли тогда роились в зубастой щучьей голове? И были ли вообще в ней какие-то мысли? Я только помню, что в моей собственной голове тогда звучали торжественные гимны и что они, эти гимны, славили и славили меня - непревзойденного рыбака-щуколова.
Олег, увидев мой улов, сначала немножко пожурил меня. Но только так, для острастки. Но топом он обнял меня и поздравил:
- Ну, братуха, теперь и ты – настоящий рыбак! Такую щуку и взрослому не часто поймать удается. Поздравляю тебя! Поздравляю, и желаю, чтобы и в дальнейшем твои успехи в этом деле были такими же большими!
Больше мы в тот день не рыбачили. Олег тогда принес еще две щуки. Но они были куда меньше моей.
- Не будем больше ловить, - сказал тогда Олег. – Пусть сегодня твоя щука будет самой большой!
© Автор: Валерий Фурса специально для портала Club-Fish.ru |
. 
